В 1859-м году 38-летний русский поэт Аполлон Майков, член-корреспондент, между прочим, Санкт-Петербургской академии наук, отправился в экспедицию для изучения греческих островов. Но корвет, на котором плыла экспедиция, до Греции не добрался, а попал в Неаполь.
Надо думать, что Майков, хорошо говорил по-итальянски. Семнадцатью годами раньше он уже ездил в Италию, получив царскую субсидию в награду за первую книгу. Интеллигентов в царской России ценили. Но тогда он работал в Риме.
(1821, Москва —
1897, Санкт-Петербург)
За время пребывания в Неаполе Майков, похоже, неплохо проник в душу этого народа и очень точно его охарактеризовал, вложив в уста обычного неаполитанского попрошайки такие строки:
… Здесь Неаполь! Здесь особый
И народ, и самый край!
Много есть народов умных,
Но философ — наш один,
Хоть живет средь улиц шумных,
Как поэт и арлекин!
Богачи и ладзароны —
Все одна душа! У всех
Счастье — те же макароны,
Те же песни, тот же смех!
Наши песни — что их краше?
Как цветы из недр земных,
Из груди певучей нашей
Так и тянет солнце их!..
Но в «Неаполитанском альбоме» Майкова меня в первую очередь заинтересовало даже не это, а стихотворение, названная «Народная песня»…
Оперные певцы нередко исполняют «Песню моряка» (Canzone marenara). Эту песню также называют по первой строчке — «Mme voglio fa ‘na casa» (Хочу построить дом). Автор песни – не кто-нибудь, а сам Гаэтано Доницетти, год создания — 1835.
(Бергамо, 1797 — 1848)
Что ж, оперный гений действительно жил в ту пору в Неаполе и завершал работу над «Лючией ди Ламмермур», возможно, лучшей из своих 88(!) опер.
Гении непредсказуемы – не исключено, что, Доницетти заполнял промежутки между сочинением знаменитого секстета и сцены сумасшествия, пописывая легкомысленные неаполитанские песенки, все может быть…
А песенка получилась неплохая – оперные певцы поют по-оперному, а неоперные – совсем по-другому, по народно-неаполитански.
Я прямо среди моря дом построю,
Я прямо среди моря дом построю,
Из павлиньего пуха будут стены в нём
Из павлиньего пуха будут стены в нём
Тра-ля-ля-ле-ро, Тра-ля-ля-ле-ро,
Тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля
Из злата-серебра ступени будут
Из злата-серебра ступени будут
Из камней драгоценных все балконы
Из камней драгоценных все балконы
Тра-ля-ля-ле-ро, Тра-ля-ля-ле-ро,
Тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля
Как милая из дома утром выйдет,
Как милая из дома утром выйдет,
Тогда всякий скажет,
Тогда всякий скажет:
«Вот и солнце взошло!»
Тра-ля-ля-ле-ро, Тра-ля-ля-ле-ро,
Тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля
(Неаполь, 1787-1872)
Дело певцов — совершенствоваться в бельканто и исполнять для нас прекрасные произведения. Разбираться кто и когда их написал — это дело музыковедов, издателей и любопытных искателей никому не нужных истин, вроде меня.
Сказано — Помпеи засыпало две тысячи лет назад — значит две тысячи!
И плевать, что там откопали фрески с изображением фруктов, завезенных из Америки, копии картин Рафаэля, медицинские инструменты с деталями, выточенными на токарном станке, кирпичи, обожженные при тысячеградусной температуре…
В античный город туристы едут охотнее, чем в средневековый.
Сказано — Доницетти, значит — Доницетти!
Фамилия знаменитости на нотном листе, на этикетке виниловой пластинки или на современном DVD всегда гарантировала рост продаж.
У «Песни моряка» авторов указывают по-разному, чаще всего — «слова — аноним, музыка — Доницетти». Но не всегда. Почему-то те, кто плоть от плоти Неаполя вовсе не уверены в авторстве Доницетти. Например, сайт NAPOLIGRAFIA (ссылка вот тут) в качестве авторов указал Сакко-Кампанелла.
Песню Моряка можно услышать на диске Melos Antique (2013), на котором Консилья Личчарди собрала старинную неаполитанскую музыку в своем исполнении.
По сведениям Википедии авторы всех песен этого диска — в том числе и «Песни Моряка» — неизвестны (за исключением одной, современной стилизации, написанной братом певицы, гитаристом и композитором Пеппино Личчарди).
А вот несколько других сайтов, комментируя диск «Melos Antique» дают недвусмысленную и шокирующую (меня) информацию о том, что мелодию «Песни Моряка» сочинил легендарный слепой ирландский бродячимй арфист по имени Turlough O’Carolan (1670-1738).
Вот это поворот! Где там Доницетти и где Кампанелла? Возможно, конечно, что все они имеют какое-то отношение к песне. Ну, например, Доницетти сделал оркестровку старинной мелодии, а Кампанелла — обработал ее для гитары и мандолины. Но все это — догадки и предположения.
Большинство своих сочинений слепой арфист Торла О’Каролан посвящал многочисленным знатным персонам, с которыми он встречался в своих скитаниях. В сети немало информации о нем, включая десятки сочиненных им мелодий.
Увы, мне пока ничего мелодически похожего найти не удалось, а стилистически — да, не исключено.
А вот теперь вернемся к тому, с чего я начал, и снова откроем Неаполитанский альбом Аполлона Майкова.
НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Далеко, на самом море,
Я построю дом
Из цветных павлиньих перьев,
С звездами кругом.
Вставлю в них кругом сапфиры,
Жемчуг, бирюзу,
Жить туда со мной навеки
Нину увезу.
И едва кругом с балкона
Нина поглядит —
«Солнце всходит! Солнце всходит!» —
Все заговорит!
Не нужно быть литературоведом, чтобы понять, что Майков слышал в Неаполе Песню Моряка и замечательно перевел ее на русский — точно по смыслу и поэтично по форме. И текст этот вполне можно спеть на эту мелодию!
Итак, меньше чем через десять лет после того, как великий Доницетти умер в родном Бергамо от нехорошей болезни, подцепленный в Париже, русский поэт слышал эту песню в Неаполе и считал ее народной, а не авторской.
Это, конечно, ничего не доказывает, но если автором был Доницетти, любой издатель нот поставил бы его фамилию на титульный лист!
А в ту пору, когда ни дисков, ни грампластинок, ни радио еще не было, нот покупалось очень много, сотни тысяч экземпляров — люди музицировали самостоятельно.
Аполлон Майков.
ДВА КАРЛИНА
Эй, синьор! хоть два карлина
Дайте мне за что-нибудь!
Спеть вам «Bella Sorrentina» ?
Или пыль с сапог стряхнуть?
Боже мой! С какою злобой
Вы кричите: «Негодяй!»
Здесь Неаполь! Здесь особый
И народ, и самый край!
Много есть народов умных,
Но философ — наш один,
Хоть живет средь улиц шумных,
Как поэт и арлекин!
Богачи и ладзароны —
Все одна душа! У всех
Счастье — те же макароны,
Те же песни, тот же смех!
Наши песни — что их краше?
Как цветы из недр земных,
Из груди певучей нашей
Так и тянет солнце их!
Смех нам хартия! Захочет
Деспот сжать нас — смех уж тут:
Знак, два слова — и хохочет
Весь Неаполь, всякий люд!
Мирно с церковью он ладит,
Да и церковь ко двору!
Для него мадонну рядит,
Как невесту на пиру!
Галлы, немцы, арагонцы
Спор вели из-за него —
Он, от всех ловя червонцы,
Не стоял ни за кого!
Возвестил ему свободу
Гарибальди — perche no?
Были б праздники народу,
Были б песни и вино!
Все равно, кто правит нами —
Тот иль этот!.. Здесь один
Над рабами и царями
Есть повыше господин…
Вон — чудовище! — открыло
К ночи огненную пасть…
Точно ждет, сбираясь с силой,
Только знака, чтоб напасть!
Не минуем верной кары!
Нынче ль, завтра ль — все одно!..
Уж подземные удары
Ночью будят нас давно,
И колеблющейся лентой
По прозрачным небесам
От Пуццоло до Сорренто
Дым стоит и здесь, и там…
Все, что дышит, — гибель чует
И, бояся опоздать,
Веселится и ликует…
Человеку ль отставать?
Лучше петь, забывши горе,
Перед часом роковым,
Как поглотит огнь иль море
Почву шаткую под ним…
Ах, ужасная картина!
Вдруг порвется жизни нить…
Так что… ваши два карлина…
Перед смертью, может быть!